это тоже начала сто лет назад. В чем-то понимаю героиню, тоже в жизни был такой момент, которым я теперь пытаюсь оправдывать свою несостоятельность в некоторых вопросах.
Моя 22 жизньЯ много раз спрашивала себя: почему время бежит, недели, дни, часы и секунды улетают, а меня это нисколечко не волнует? Они словно бы уезжают, причем не на моем поезде, в то время как я по-прежнему стою на перроне и жду своего.
"Почему ты не любишь жить?" - опять спрашивает Вика. Она уверена, что мне не дано понять бессмысленной красоты человеческой жизни, и укрепляется в этом мнение каждый день, который я бездумно провожу в своей комнате. "Может быть, тебе уже пора начать выходить на улицу?"
Да, я когда-то не умела по-настоящему ценить время: мне казалось, что оно ходит по кругу, лето-осень-зима-весна. Это потом в моем глупом мозгу родилась мысль: а ведь на весне-то все и заканчивается. А дальше... дальше начинается совсем другая жизнь.
Мне исполнилось десять лет - начинается десятая жизнь.
читать дальшеПятнадцать лет - пятнадцатая жизнь.
Сейчас мне двадцать два. И последние четыре жизни ничем не отличались друг от друга: я видела только обои, разрисованные птичками и какими-то дивными садами, а за окном, как солдаты, вдаль уходили черные столбы электропередачи. По ночам провода гудели от натуги: город большой, и в каждом доме стоят компьютеры, кондиционеры, микроволновки, телевизоры, лампочки, а днем их было совсем не слышно за гулом машин. Смотря на городскую панораму, я всегда стараюсь отогнать от себя мысли о том, что случилось четыре года назад. Вика называет их "плохими мыслями, которых надо избегать". Я же считаю, что они неизбежны.
Однажды меня пытались задушить, и после этого я перестала выходить из дома. Это не было осознанным желанием, позой, нет... просто не хотелось. Это "просто" очень раздражает Вику: "Просто так ничего не бывает! Ты просто привлекаешь внимание, ну, нельзя четыре года переживать одно и то же. Вот, чего ты хочешь? что у тебя на душе? ты же со мной не делишься!" Подобное ее поведение приводило меня в исступление: как можно быть такой черствой? Иногда я даже думала "Вот если б тебя душили, то...", но после этого только убеждалась в правоте ее слов.
Ведь (в самом деле!) во всем виновата только одна я.
И поэтому недавно я решилась выйти из дома и уладить все свои незавершенные дела.
Это не было спонтанным решением, чтобы осуществить его, мне понадобилось несколько недель, и вот, однажды июньским утром я решилась на прогулку. В переизбытке чувств мне казалось, что само солнце любуется моей смелостью, но обилие людей пугало, и поэтому ноги сами понесли меня в парк.
Как и в июне, четыре года назад, там почти никого не было. Почему-то, мне казалось, что парк должен был увянуть как и я(посторонние люди мне давали около тридцати лет, либо же говорили, что "вы женщина неопределенного возраста"), но цветы, деревья, трава - все было таким же юным, свежим и прекрасным... "Ну почему,- думала я, - Почему время безжалостно только ко мне?"
На этой лавочке я сидела после школы.
Эти цветы дарила маме.
А здесь меня хотели задушить.
«Лучше тебе умереть», - сказал он мне. Он сомкнул ладони вокруг моей шеи. Мое лицо ничего не выражало. Я словно бы всецело отдалась его жестоким «объятиям».
-Лучше мне умереть, - повторила я, предаваясь воспоминаниям. – Ты знаешь Вика, меня пугает одна мысль.
Я сглотнула слезы, потому что мне стало по-настоящему горько.
-А что если в моей жизни, не было никогда ничего важного, кроме этого грязного эпизода? Я не могу вспомнить ничего, кроме своего постоянного молчанья. Вика, ты даже не догадываешься… а я всегда хотела быть тобой… Потому что ты красивая, у тебя есть друзья. А у меня кроме тебя никого нет… и я сама в этом виновата.
Я села на лавочку, спрятала голову в ладонях и прошептала:
-Я так долго думала о том, что меня хотели убить, потому что хотела как-то оправдать свою несостоятельность… Это было глупо. На самом деле мне нет оправдания.
Мне очень хотелось, чтобы Вика слышала меня сейчас, потому что я понимала, что никогда не смогу сказать это вслух еще раз. Четыре года я боялась даже подумать об этом.
Сидя в своей комнате, я видела из окна вдаль уходящие столбы электропередачи. Они похожи на черные силуэты людей. Если ехать на машине и смотреть на них, то кажется, что они бегут куда-то очень-очень быстро. Но теперь, теперь (внезапно я с радостью осознала это) мне больше не надо смотреть на них и представлять, что это люди. Я вышла из тюрьмы, обклеенной обоями с расчудесными садами.
Я побежала по аллее, мне хотелось пойти сейчас же к Вике и показать ей, что я снова нормальный человек и все будет по-прежнему.
А случайные прохожие говорили:
-Она пьяна…
-В ее возрасте бегать как безумной по улицам… ужас.
-Развелось алкоголичек!
Я поняла, что за четыре года мир не изменился. Все по-прежнему тыкают друг в друга пальцем. И поэтому пошла пешком.
В городе мне было и страшно, и радостно одновременно. Казалось, что я как в детстве стою на пороге чего-то нового, что передо мной тысячи путей; я могу стать химиком, художником, циркачкой, учительницей… да кем угодно. Просто нужно захотеть.
Вику я нашла в ее любимой забегаловке, где она обычно обедала в перерыве от работы.
И тут мои ноги словно бы налились свинцом. Я просто стояла и смотрела, как она, молодая и хорошенькая, с аппетитом кушает и разговаривает с каким-то мужчиной. Видимо, это и был тот самый Петров, про которого она обычно рассказывала. Я отметила, как он смотрит на нее: с каким-то скрытым восхищением и поволокой, но в то же время заботился о ней, как о младшей сестре. И стул ей отодвигает, и столовые приборы подает, и внимательно выслушивает каждое слово.
«Я не должна портить ей день», - подумала я. Но зачем тогда пришла сюда? Разве она не обрадуется тому, что я смогла выйти из дому? Разве она не обрадуется тому, что все снова будет как четыре года назад?
-Вика, привет…
У Вики отвисла челюсть.
Мужчина мило улыбнулся.
-Та-а-нечка, - протянула она и тревожно добавила, – Садись. Что-то важное случилось? Артуру плохо? Ты поэтому прибежала?
-Нет, - сказала я. –Я просто так пришла. К тебе.
При этом я улыбалась так, будто в первый раз влюбилась.
-Это кто? – спросил мужчина.
Мне не понравилось, как он это сказал, и я ответила:
-Я Таня. Если Вам непонятно.
-Ох, мне-то все понятно… - он закатил глаза. – Вы кто?
Вика все расставила по своим местам:
-Это моя лучшая подруга Таня, мы учились в одной школе.
-А, это та самая, про которую ты говорила?
Она развела руками:
-Ну что ты мелешь? Да, я говорила про нее. Это Сережа, Тань… Надеюсь, вы подружитесь! Он хороший парень.
-Очень приятно с Вами познакомиться, - сказала я ему и поняла, что до Вики наконец-то дошло, что со мной произошло. Я никогда не забуду, как у нее тряслись руки.
Потом Вика отпросилась с работы и повела меня показать фонтан, который недавно открылся.
-Ты ведь не видела! Тебе теперь столько все нового и интересного можно показать! – восклицала она.
У фонтана было много народу. Вика сразу предупредила меня:
-Они так же, как и мы, пришли просто поглазеть на всякие забавные штуки и поесть мороженого. Всем все равно друг на друга, не бойся.
-Я никогда не видела таких больших фонтанов…
-Завтра еще куда-нибудь сходим.
-Ты знаешь, мир совсем не изменился… может, я еще успею наверстать упущенное.
Она радостно засмеялась.
Теперь я даже не понимала, что же меня так заставляет волноваться: то, что я в первый раз за четыре года вышла из дому, или то, что Вика так искренне радуется этому.
У фонтана мы оставались до самого вечера. Вика много говорила о том, что мне нужно делать; какую работу найти; куда поступить на заочку; как одеваться; какую прическу сделать… Я со всем соглашалась. Это был удивительный день. Я не хотела идти домой, и когда мы сели в автобус и за окном проносились черные столбы и дома с горящими окнами, я расплакалась.
Ну а на следующий день Вика прибежала ко мне рано утром, сказала, чтобы я торопилась, а то мы опоздаем на мое собеседование. Ну а я… я сказала, что не могу. Что мне нужно подготовить себе, прежде чем выйти. Вика обиделась, и кажется, очень сильно, закричала «ты же вчера ходила!». А я ей объяснила, что к вчерашней прогулке мысленно готовилась за несколько недель. А она вся покраснела, много кричала… а я ненавижу, когда на меня кричат.
Я смотрела в окно и видела теперь не только убегающие вдаль столбы, но и Вику. Она тоже бежала подальше от этого места, и я знала, что она плачет.
Но мне совсем не хотелось плакать. Я знала, что все теперь зависит от меня. Ведь если мне хватило сил выйти на улицу один раз, то хватит и второй!
А еще, знаете, я, кажется, влюбилась. Влюбилась в Сергея. Он очень интересный молодой человек. Ну мне так кажется.